Видоизмененный углерод - Страница 38

— Спасибо, Анемона…

— Меня зовут не Анемона, — резко отозвалась она. — Меня зовут Луиза. Пожалуйста, зовите меня Луизой.

— Спасибо, Луиза. — Я задержал её ладонь в своих руках. — Спасибо за всё…

— Послушайте, я вам ничего не обещаю, — остановила меня Анемона, делая попытку говорить жестко. — Как я уже сказала, я поговорю. Пока это всё. А теперь уходите. Пожалуйста.

Она показала, как отменить оставшуюся часть платежа, введенного в кассу, и дверь немедленно распахнулась. Я не сказал больше ни слова. Даже не попытался ещё раз прикоснуться к девушке. Вышел в коридор, оставив её стоящей в кабинке, обхватившей руками грудь и уставившейся на вытертый пол — так, будто она видела его впервые в жизни.

Тускло горели красные лампочки.

На улице ничего не изменилось. Два спекулянта сидели там же, увлеченные горячим спором с огромным типом монголоидного вида. Громила стоял, облокотившись на капот их машины и разглядывая что-то, зажатое в руках. Осьминог поднял руки, пропуская меня, и я шагнул под моросящий дождь. Монгол взглянул в мою сторону. У него по лицу мелькнула тень.

Остановившись, я резко обернулся, и он, потупив взгляд, что-то сказал торговцам. Нейрохимия словно обдала меня изнутри потоком холодной воды. Я направился прямо к машине, и троица тотчас же умолкла. Руки скользнули в карманы. Меня что-то толкало вперед, что-то почти не имеющее отношения к взгляду, который бросил монгол. Беспросветное отчаяние кабинки породило нечто мрачное, расправившее сейчас свои чёрные крылья, нечто неподвластное контролю. То, за что Вирджиния Видаура строго бы отчитала меня. Я услышал, как на ухо нашептывает Джимми де Сото.

— Ты меня ждешь? — спросил я, обращаясь к спине монгола. У него тотчас же напряглись мышцы.

Вероятно, один из спекулянтов почувствовал неладное. Он протянул руку, показывая, что она пуста.

— Послушай, дружище… — неуверенно начал спекулянт.

Я бросил на него косой взгляд, и он умолк.

— Я спросил…

И тут словно прорвалась плотина. Монгол с ревом спрыгнул с капота и обрушил на меня руку размером со свиной оковалок. Удар не достиг цели, но, отражая его, я вынужден был отступить назад. Спекулянты обнажили оружие — маленькие пластинки чёрного и серого металла, со злобным тявканьем выплюнувшие смертоносные заряды. Я увернулся от выстрелов, прикрывшись тушей монгола, и нанес удар пятерней в узкоглазое лицо. Хрустнула кость, и я опрокинул его на машину, пока спекулянты пытались сообразить, где я нахожусь. Нейрохимия превратила их движения в льющийся вязкий мед. Ко мне потянулся один кулак, сжимающий пистолет, и я раздробил пальцы о металл, выбросив ногу вбок. Владелец кулака взвыл, а тем временем ребро моей ладони врезалось второму спекулянту в висок. Оба свалились с машины: один — продолжая стонать, другой — потеряв сознание или мертвый. Я принял боевую стойку.

Монгол, развернувшись, бросился наутек. Не раздумывая, я перескочил через крышу машины и побежал за ним. При приземлении бетон здорово врезал по ступням, и по голеням разлилась резкая боль. Но нейрохимия практически мгновенно её подавила, я оказался всего в дюжине метров позади монгола. Расправив грудь, я припустил во весь опор.

Монгол метался передо мной как реактивный истребитель, пытающийся увернуться от неприятельского огня. Для человека таких габаритов он оказался на удивление проворным. Протиснувшись между бетонными опорами автострады, монгол метнулся в тень, увеличивая расстояние между нами до двадцати метров. Я прибавил скорость, морщась от острой боли в груди. Дождь хлестал в лицо.

Ох уж эти сигареты, мать их!

Выбежав из леса опор, мы оказались на пустынном перекрестке с покосившимися, словно пьяницы, светофорами. При приближении монгола один из них зашевелился, меняя свет. Меня встретил хриплый старческий голос робота: «Переходите. Переходите. Переходите». Я давно был на другой стороне улицы, а отголоски призыва ещё упрямо преследовали нас.

Мы бежали. Мимо допотопных туш машин, уже долгие годы не покидавших своих стоянок у обочины. Мимо зарешеченных и закрытых ставнями витрин, которые, может быть, открывались днем, а может быть, и нет. Из решётки у тротуара поднимался пар, похожий на живое существо. Мостовая под ногами скользила от дождевой воды и серой жижи, вытекающей из переполненных мусорных баков. Ботинки, доставшиеся мне от Банкрофта вместе с костюмом, были на тонкой подошве и не обеспечивали достаточного сцепления. Лишь безупречное действие нейрохимии позволяло удерживать равновесие.

Пробегая возле двух груд хлама, стоявших у обочины, монгол оглянулся и, увидев, что я не отстаю от него, сразу за второй машиной метнулся налево. Я попытался подкорректировать траекторию движения и пересечь улицу под острым углом, до двух брошенных автомобилей, но мой противник великолепно рассчитал маневр. Я едва успел поравняться с первой машиной, как меня занесло. Наткнувшись на ржавый капот, я отлетел на закрытую жалюзи витрину. Металл лязгнул и зашипел; меня ужалил заряд низкого напряжения, предназначенный для отпугивания грабителей. Монгол тем временем перебежал через дорогу, увеличив разделяющее нас расстояние до двадцати метров.

В небе над головой мелькали огни воздушных транспортных средств. Заметив убегающую фигуру, я оторвался от обочины, проклиная себя за глупый порыв, заставивший отказаться от предложенного Банкрофтом оружия. На таком расстоянии лучевой бластер без труда оторвал бы монголу ноги. А так мне пришлось бежать за ним, пытаясь выжать из легких все, чтобы сократить дистанцию между нами. Может быть, удастся его напугать, вынудить споткнуться.