Видоизмененный углерод - Страница 72

— Завидное упорство, — заметил я. — Какая жалость, что вы не подошли с ним к делу Банкрофта.

— Нет никакого дела Банкрофта, мать твою!

Вскочив на ноги, Ортега с силой ударила ладонями по столу, прищурившись от бешенства и отвращения. Я ждал с натянутыми до предела нервами. Интересно, а не случаются ли в управлении полиции Бей-Сити с подозреваемыми разного рода травмы, как это происходит в некоторых других правоохранительных учреждениях, где мне довелось побывать? В конце концов лейтенант шумно выдохнула и медленно, расслабляя сустав за суставом, опустилась в кресло. Гнев схлынул с лица, но отвращение осталось, задержавшись в тонких складках у глаз и в поджатых полных губах. Ортега посмотрела на свои ногти.

— Вам известно, что мы нашли вчера в клинике «Вей»?

— Человеческие органы, предназначенные для поставки на чёрный рынок? Программы виртуальных пыток? Или вам не дали побыть там достаточно долго?

— Мы обнаружили в клинике семнадцать трупов с сожженными памятями больших полушарий. Все эти люди были безоружны. Семнадцать убитых, умерших настоящей смертью.

Она снова посмотрела на меня. Выражение отвращения не исчезало.

— Извините за то, что я никак не отреагировал на ваши слова, — холодно произнес я. — Когда я носил форму, мне довелось видеть кое-что и похуже. Точнее, я сам совершал гораздо более страшные поступки, когда воевал от имени Протектората.

— Это была война.

— О, пожалуйста, не надо!

Ортега промолчала. Я нагнулся к ней.

— И не говорите, что вы переживаете из-за этих семнадцати человек. — Я указал на свое лицо. — Вот что вас беспокоит. Вы боитесь, как бы кто-нибудь не порезал вот это.

Ортега помолчала, погруженная в размышления, затем выдвинула ящик стола и достала пачку сигарет. Она машинально предложила и мне, но я, сделав над собой усилие, решительно покачал головой.

— Я бросил.

— Вот как? — В голосе Ортеги прозвучало искреннее удивление. Достав сигарету, она закурила. — Очень хорошо. Я приятно удивлена.

— Да, Райкер тоже будет рад, когда вернется с хранения.

Ортега посмотрела сквозь облако дыма, затем, бросив пачку в ящик, с силой задвинула его ладонью.

— Что вы хотите? — Уже спокойным тоном спросила она.

Склад предварительного задержания находился пятью этажами ниже, в подвале, где проще поддерживать постоянную температуру. По сравнению с центром хранения психической информации он напоминал общественную уборную.

— Не вижу, какой от этого может быть толк, — заметила Ортега, пока мы шли за зевающим сотрудником склада вдоль стальных стеллажей к ячейке номер 30896. — Что сможет рассказать вам Кадмин такого, о чем он ещё не говорил?

— Посмотрим.

Остановившись, я обернулся к ней, разведя руки. В узком проходе между стеллажами мы оказались неуютно близки друг к другу. Произошло нечто химическое, и в геометрии позы Ортеги внезапно появилось что-то жидкое, что-то опасно тактильное. Я почувствовал, как у меня пересыхает во рту.

— Я… — начала было она.

— Номер 30896, — окликнул нас сотрудник, извлекая из ячейки большой тридцатисантиметровый диск. — Это то, что вам нужно, лейтенант?

Ортега поспешно подошла к нему.

— Да, оно самое, Мики. Можешь устроить виртуалку?

— Разумеется. — Мики ткнул большим пальцем в сторону одной из спиральных лестниц, через равные промежутки разрывавших ряды стеллажей. — Поднимитесь в пятую кабинку и подцепляйте электроды. Надо подождать минут пять.

— Суть дела в том, — сказал я, когда мы загремели подошвами по металлическим ступеням, — что вы из полиции. Кадмин вас знает, он постоянно натыкался на вас в течение своей профессиональной жизни. Это является частью того, чем он занимается. Я же ему незнаком. Если он не покидал пределы Солнечной системы, высока вероятность, что ему не приходилось встречаться с посланником. А там, где я побывал, о Корпусе рассказывают страшные истории.

Обернувшись, Ортега скептически посмотрела на меня.

— Вы собираетесь его запугать? Дмитрия Кадмина? Не думаю, что у вас что-либо получится.

— Он будет выведен из равновесия, а в таком состоянии люди непроизвольно выбалтывают разные вещи. Не забывайте, этот тип выполнял заказ человека, желающего моей смерти. И этот человек боится меня до смерти. По крайней мере так выглядит со стороны. Возможно, какая-то часть страха передалась и Кадмину.

— И это должно убедить меня, что Банкрофта все-таки убили?

— Ортега, не имеет никакого значения, верите ли вы в это или нет. Мы уже все выяснили. Вы хотите, чтобы оболочка Райкера как можно быстрее вернулась в целости и сохранности в резервуар, подальше or опасности. Чем скорее мы выясним обстоятельства смерти Банкрофта, тем быстрее это произойдет. И я с гораздо меньшей вероятностью получу существенные органические повреждения, если не буду бродить на ощупь в темноте. То есть если вы мне поможете. Вы ведь не хотите, чтобы после следующей перестрелки эту оболочку пришлось списать в утиль?

— После следующей перестрелки?

Потребовалось почти полчаса жарких споров, чтобы вколотить в Ортегу осознание наших новых отношений, и полицейский у неё в душе не сдался окончательно.

— Я имел в виду то, что произошло в «Хендриксе», — поспешно сымпровизировал я, проклиная химические последствия близкого контакта с Ортегой, подорвавшие моё внутреннее равновесие. — Если помните, тогда я получил несколько хороших ссадин. А могло бы быть значительно хуже.

Она окинула меня долгим взглядом через плечо.

Система виртуального допроса размещалась в нескольких кабинках в глубине подвального этажа. Мики уложил нас с Ортегой на видавшие виды автоподстраивающиеся кушетки, медленно отреагировавшие на наши тела, подсоединил электроды и гипнофоны и наконец включил питание, проведя по двум панелям управления движением профессионального пианиста. Затем он уставился на заморгавшие экраны.