Видоизмененный углерод - Страница 3

Если на это есть время.

Я вынырнул из резервуара, барахтаясь, держа одну руку на груди и зажимая несуществующие раны, а другой нащупывая несуществующее оружие. Вес собственного тела обрушился на меня тяжелым молотом, и я рухнул назад в невесомый гель. Взмахнув руками, я больно ударился локтем о стенку резервуара и вскрикнул. Комки геля забились мне в нос и в рот. Закрыв рот, я ухватился за рукоятку люка, но гель был везде: в глазах, в носу, обжигал горло, скользкой массой облеплял руки. Сила тяжести разжала мою ладонь, вцепившуюся в рукоятку люка, и навалилась на грудь многократной перегрузкой, вжимая обратно в гель. Тело судорожно забилось в тесном резервуаре. Невесомый гель? Да я тонул!

Вдруг я почувствовал, как меня подхватили чьи-то сильные руки и вытащили на поверхность. Пока я, отфыркиваясь, ощупывал грудь, убеждаясь, что на ней нет ран, мне довольно грубо вытерли полотенцем лицо. Теперь я мог видеть. Впрочем, я оставил это удовольствие на потом, а для начала решил исторгнуть содержимое резервуара из носа и горла. Где-то полминуты я сидел, опустив голову, выкашливая гель и пытаясь понять, почему все такое тяжелое.

— Ну вот, никакая подготовка не помогла. — Жесткий мужской голос. Из тех, что можно услышать только в исправительных учреждениях системы правосудия. — И чему вас учат в Корпусе чрезвычайных посланников, Ковакс?

Только теперь я все понял. На планете Харлан Ковач — фамилия распространенная. Все знают, как произносить её правильно. А этот мужчина не знал. Он говорил на амеранглике, растягивая гласные, не так, как на Харлане. Но даже с поправкой на это мою фамилию он изуродовал, произнеся на конце твердое «кс» вместо мягкого славянского «ч».

И здесь все очень тяжелое.

Это откровение проникло в мое затуманенное сознание как кирпич, вдребезги разбивающий матовое стекло.

Я на другой планете.

Итак, Такеси Ковача (а точнее, его оцифрованный мозг) переправили куда-то очень далеко. А поскольку Харлан является единственной обитаемой планетой в системе Глиммера, это означает межзвездный скачок…

Куда?

Я огляделся вокруг. Простые неоновые трубки, подвешенные к бетонному потолку. Я сидел в открытом люке цилиндрического резервуара из тусклого металла, напоминая древнего авиатора, забывшего одеться перед тем, как залезть в кабину биплана. Цилиндр оказался одним из двадцати, установленных в ряд вдоль стены. Напротив находилась массивная стальная дверь. Запертая. Воздух был сырой и прохладный, бетонные стены не покрашены. На Харлане помещения выдачи оболочки по крайней мере радуют глаз мягкими тонами, а обслуживающий персонал любезен и учтив. В конце концов, считается, что ты отплатил долг обществу. И минимум, что тебе могут дать, — это солнечный старт в новую жизнь.

Однако в стоящей передо мной фигуре ничего солнечного не было. Под два метра ростом, мужчина выглядел так, будто всю сознательную жизнь сражался с болотными пантерами, пока ему не представилась эта вакансия. Мышцы вздувались на руках и груди бронежилетом, а на коротко остриженной голове красовался шрам, зигзагом молнии пересекавший череп и скрывавшийся за левым ухом. Он носил свободную чёрную одежду с погонами и круглым значком на груди. Глаза, не уступавшие цветом одежде, следили за мной с жестким спокойствием. Мужчина помог мне сесть и тотчас отступил назад, чтобы я не смог до него дотянуться, — точно по инструкции. Судя по всему, он давно занимался этим делом.

Зажав одну ноздрю, я высморкал из другой гель.

— Вы не собираетесь сказать, где я нахожусь? Зачитать мои права и тому подобное?

— Ковакс, пока что у тебя нет никаких прав.

Подняв взгляд, я увидел мрачную усмешку, разрезавшую пополам лицо мужчины. Пожав плечами, я высморкал вторую ноздрю.

— Но вы хотя бы скажите — куда я попал?

Поколебавшись, мужчина взглянул на пересеченный полосками неона потолок, как бы проверяя информацию перед тем, как передать мне. Затем, словно в зеркальном отражении, он повторил мое пожатие плечами.

— Скажу. А почему бы и нет? Ты в Бей-Сити, приятель. В Бей-Сити, на планете Земля. — Мрачная усмешка вернулась на его лицо. — В колыбели человеческой расы. Добро пожаловать в древнейший из цивилизованных миров, ха-ха-ха!

— Слушай, если ты здесь только по совместительству, не отказывайся от предложений о переходе на основную работу, — угрюмо заметил я.

Женщина-врач вела меня по длинному белому коридору. Его пол был исчерчен чёрными полосками резиновых колес каталок. Она шла довольно быстро, и я почти бежал, чтобы не отстать. На мне по-прежнему не было ничего, кроме полотенца и оставшегося кое-где геля. Движения женщины казались подчеркнуто профессиональными, однако в них сквозила какая-то тревога. Под мышкой врач держала пачку документации на твердом носителе. Мне захотелось узнать, сколько оболочек она загружает в сутки.

— В течение следующего дня вам надо как можно больше отдыхать. — Женщина повторяла заученные наизусть фразы. — Возможно, вы будете испытывать легкое недомогание, но это нормально. Все проблемы разрешит сон. Если почувствуете боль в…

— Я все знаю. Мне уже приходилось делать это.

Мне вдруг стало не до человеческого общения. Я вспомнил Сару.

Мы остановились перед дверью с надписью «Душ», выведенной на матовом стекле. Врач предложила зайти внутрь и задержалась в дверях, разглядывая мою оболочку.

— В душе мне тоже приходилось мыться, — заверил её я.

Она кивнула.

— После того как вымоетесь, идите до конца коридора. Там лифт. Выписка на следующем этаже. Да, и ещё с вами хочет переговорить полиция.