Видоизмененный углерод - Страница 116

116

— Послушай, Кристина, я знаю, как поступить. Я придумаю для Банкрофта убедительную ложь и закрою дело Это противозаконно, не спорю, но зато не пострадает никто из тех, кто мне дорог. И я мог бы ничего не говорить тебе.

Она задумалась, не отрывая взгляда от воды за бортом яхты, словно ответ был где-то там, плывущий следом за нами. Я прошелся вдоль леерного ограждения, чтобы дать ей время подумать, и, задрав голову, принялся изучать опрокинутую голубую чашу небосвода, размышляя о системах орбитального наблюдения. Здесь, посреди кажущегося бесконечным океана, было легко поверить в то, что можно спрятаться от всех кавахар и банкрофтов. Но подобная игра в прятки стала невозможной ещё много столетий назад.

«Если они хотят тебя достать, — написала однажды молодая Куэлл о правящей элите Харлана, — рано или поздно тебя подберут с этого шарика, словно любопытную пылинку с марсианской археологической находки. Ты можешь пересечь пропасть между звездами, но они все равно пойдут по твоему следу Отправься на хранение на многие века, но они встретят тебя в новых клонах, когда ты будешь загружаться в оболочку. Они есть то, что мы раньше представляли в своих мечтах богами, — таинственные орудия судьбы, неумолимые как Смерть, эта бедная труженица с косой. Несчастная Смерть, теперь тебе не по силам противостоять восставшим против тебя могучим технологиям видоизмененного углерода, позволившим оцифровывать человеческий рассудок и загружать его в новую оболочку. Когда-то мы жили, с ужасом ожидая твоего появления Теперь мы отчаянно флиртуем с тобой, мрачной старухой, а сильные мира сего не подпускают тебя даже к чёрному входу»

Я поморщился. По сравнению с Кавахарой Смерть была ничтожеством, на которое жалко даже тратить силы.

Остановившись на носу, я выбрал точку на горизонте и уставился в неё, дожидаясь, когда Ортега определится.

Предположим, давным-давно вы были с кем-то знакомы. Вы делили с этим человеком радости и печали, упивались друг другом. Затем ваши пути разошлись, жизнь разметала вас в разные стороны, связывавшие узы оказались недостаточно прочными. А может быть, вас разъединили внешние силы. И вот, много лет спустя, вы снова встречаетесь с тем самым человеком, в той же оболочке, и начинаете все сначала. Что такое взаимное влечение? Тот ли это человек? Возможно, у них с тем, кто остался в ваших воспоминаниях, одинаковое имя, приблизительно одинаковая внешность, но достаточно ли этого для того, чтобы считать их одним и тем же человеком? А если недостаточно, то не отодвигаются ли перемены на второй план, на задворки? Со временем люди меняются, но насколько? В детстве я верил, что существует некая суть человеческой личности, неизменная основа, на которую налагаются внешние переменные факторы, тем не менее не трогающие ядро. Позднее я начал понимать, что это представление было ошибкой, обусловленной метафорами, которыми привыкли окружать себя люди. То, что мы принимаем за человеческую личность, столь же мимолетно, как и поднимающиеся передо мной волны. Или песчаные барханы, сформированные под внешним воздействием. Ветер, притяжение, воспитание. Генотип. Все меняется и разрушается. И единственный способ избежать этого — отправиться на вечное хранение.

«Подобно тому, как действие примитивного секстанта основано на иллюзии того, что солнце и звезды вращаются вокруг планеты, на которой мы стоим, наши органы чувств дают нам иллюзию стабильности во вселенной. И если не принять за основу это предположение, ничего нельзя сделать».

Вирджиния Видаура расхаживает по аудитории, с головой погрузившаяся в чтение лекции.

«Но из того, что секстант позволяет правильно прокладывать курс в открытом океане, ещё не следует, что солнце и звезды вращаются вокруг нас. Что бы мы ни сделали как цивилизация, как отдельные индивидуумы, вселенная нестабильна, равно как и ни одна её частица. Звезды пожирают себя, вселенная стремительно расширяется, а мы состоим из материи, находящейся в процессе постоянного изменения. Колонии клеток, вступивших во временный альянс, воспроизводящих себя и умирающих, ослепительное облако электрического импульса и случайно сохраненная память кодов углерода. Это реальность, это путь к самопознанию, и, естественно, от таких мыслей голова идёт кругом. Кому-то из вас приходилось служить в Вакуумном отряде; несомненно, вы решили, что там вам доводилось встречаться с головокружением сознания».

Слабая улыбка.

«Обещаю, что моменты истинной нирваны, которыми вы, возможно, наслаждались в реальном пространстве, являются не более чем началом того, что вам предстоит усвоить здесь. И всё, чего вы добьётесь в качестве чрезвычайных посланников, должно быть основано на осознании быстротечности происходящего. Всё, что вы как посланник хотите представить, не говоря уж о том, чтобы создать или достичь, должно быть высечено из непрерывно меняющейся реальности.

Желаю всем вам удачи».

Если в жизни нельзя встретить дважды одного и того же человека, в одной оболочке, то что говорить о родственниках и друзьях, ожидающих того, кого они когда-то знали, кто вот-вот взглянет на них глазами незнакомца?

И что можно сказать про женщину, снедаемую страстью к незнакомцу, носящему тело, которое она когда-то любила?

И что можно сказать про незнакомца, ответившего ей?

Я услышал шаги Ортеги, направляющейся ко мне. Остановившись в двух шагах, она негромко кашлянула. Натянув улыбку, я обернулся.

— Я не рассказывала тебе, как Райкер разжился всем этим?

— Кажется, у меня не было времени спрашивать.

116